Автор: Шион-Они
Название: The Garden of Sin
Фендом: Umineko no naku koro ni
Пейринг: Кинзо Уширомия/Беатриче Куадорианская
Рейтинг: PG 13
Жанр: гет, ангст, драма
Предупреждение: инцест
Размер: драббл
Статус: закончен
Аннотация: Плоды гнилой любви со вкусом тлена - это всё, что осталось на увядшем, засохшем древе их уз. Беатриче понимает, что даже если бы захотела, уже не смогла бы их разорвать.
читать дальше
Беатриче семь лет, и играя в шахматы с отцом, она впервые за долгое время выигрывает у него партию. Кинзо довольно улыбается, с гордостью любуясь своей умной не по годам дочерью. Они с Розой ровесницы, но Роза по-прежнему играет в куклы и с детской непосредственностью рассказывает о своих мечтах. Беатриче, погружаясь в красочные миры книг, также любит забыть о реальности, создавая в своих фантазиях светлые сюжеты о любви, магии и далёких странствиях. Беатриче часто представляет, как в будущем, овладев магической силой своей матери — Золотой Ведьмы, — она покинет остров. Вот только она никогда не решится рассказать отцу об этой наивной мечте, догадываясь, что тот вряд ли одобрит её желание.
Отец часто приходит к ней, развлекая разговорами и настольными играми. Порой Беатриче задаёт себе вопрос о том, почему же отец не может жить вместе с ней, почему всегда уходит куда-то? — но стоит таким мыслям появиться, как она настойчиво отталкивает их от себя. В конце концов, сейчас отец рядом с ней, а больше ничего и не нужно. Вот только взгляд отца, полный грусти, всякий раз, когда он смотрит на неё, навевает тоску.
Она прикрывает глаза, покачиваясь на волнах приятного голоса Кинзо, устраивая удобнее голову на его коленях, и слушает историю, сказку со счастливым концом. Девочка давным-давно знает, что такой поворот событий практически невозможен, вероятность стремится к нулю, но слишком хочется верить, что этот один на миллиард счастливый случай будет её.
Беатриче пятнадцать, и она ненавидит своё отражение в зеркале, как ненавидит и своё лицо в моменты, когда взгляд отца устремлён к ней. Кинзо засыпает её дорогими подарками, словно те способны заменить внешний мир, навсегда закрытый для неё, как и для любой птицы, запертой в клетке, такой тесной, что и крылья не расправить. Кинзо говорит ей ласковые слова, по-своему заботится, да и любит по-своему. В чём Беатриче не сомневается, так это в его любви — удушающей, как петля на шее висельника. В прошлом его чувства были другими, по крайней мере ей хотелось бы в это верить. В прошлом Кинзо видел в ней личность, родную дочь, а не реинкарнацию её покойной матери.
Искажения. С каждым годом их всё больше, подобно разветвлениям трещин на разбитых в порыве злости зеркалах. Искажения чувств, неправильность которых ощущается едва уловимо в отвращении, возникающем всякий раз, стоит задуматься всерьёз над своими переживаниями и желаниями.
Нормально ли ревновать давно почившую в могиле мать к родному отцу? Нормально желать заменить её и в то же время всем сердцем молить о том, чтобы отец наконец увидел в ней именно её, а не свою Золотую Ведьму?
В детстве она любила своё изящное, звучное имя «Беатриче», но спустя годы и это имя стало ненавистным. Словно давая ей это имя, отец сразу же перечеркнул и её право быть собой.
Беатриче восемнадцать. В день её совершеннолетия, отец принёс в подарок роскошное платье, украшенное вышитым золотыми нитками однокрылым орлом, и долго любовался Беато, наряженной в него. Беатриче знает, что это платье, пусть и запоздало, было сшито для другой женщины — той, что всякий раз безжалостно смотрит на неё из глубин зазеркалья, той, что дала ей жизнь ценой собственной жизни. Беатриче не знает, стоит ли праздновать день рождения, если тот одновременно является и днём смерти? Беатриче не знает, что чувствовал отец, даря ей это платье, но догадывается, видя пугающий безумный блеск в его глазах. Кинзо гладит её плечи, притягивая ближе, крепко обнимает, судорожно вдыхая запах её волос.
— Ты прекрасна, — шепчет он, — так похожа на неё…
Отец и раньше обнимал её, и в эти моменты она чувствовала себя счастливой.
Отец и раньше упоминал о её схожести с матерью, неосознанно взращивая в дочери несправедливую обиду на эту женщину, чьё лицо знакомо ей лишь по отражению в зеркале.
Но сейчас его действия совсем не похожи на те, что были прежде. И объятия его больше не укутывают успокаивающим теплом, а лишь вселяют тревогу непонятной страстностью с толикой горечи. Беатриче хочет вырваться, но лишь стыдливо отводит взгляд, вздрагивая в неловкой попытке отгородиться от его прикосновений, когда отец целует её шею, спускаясь к открытым ключицам.
— Подожди. — Она едва не произносит слово «отец», но прикусывает губу, не давая этому слову вырваться наружу, в тот же миг вспоминая, что ещё год назад он запретил называть его так, и всё же, даже спустя год, так непривычно звать его по имени. — Кинзо, остановись.
Вцепившись пальцами в простынь, она сильнее сжимает колени, дрожа всем телом, и отворачивает голову, только бы не видеть лица отца. Платье с тихим шуршанием опадает к её ногам, и, лишённая одежды, девушка чувствует себя особенно беззащитной, отчего лишь сильнее хочется сбежать, скрыться с глаз этого человека.
Она понимает, что уже не сможет считать его отцом, не сможет смотреть на него, как прежде — без страха и стыда. Не сможет вернуть то время, когда они безмятежно играли в шахматы и пили чай в увитой розами беседке.
В тот день она впервые увидела его слёзы, но уже не было сил удивляться, и даже подняться с постели ей удалось с трудом.
— Прости! Прости меня, Беатриче!
Сколько бы он ни раскаивался, Беатриче понимает, что случившееся сегодня однажды вновь повторится, ведь Кинзо также мечтает вернуть навеки потерянное прошлое. Лелея память об утраченной любви, он медленно погружается в преисподнюю. Презрение и страх неведомым образом смешиваются с сочувствием, запечатавшись в глубине её сердца, заменяя собой разбитую вдребезги любовь. И когда Кинзо протягивает к ней дрожащую руку, она резко отшатывается от него, вжимаясь в спинку кровати, подобно зверю, загнанному в ловушку и не способному больше обороняться, в панике застывшему перед охотником, несущим верную погибель.
Уже после, в душе, стоя под струями тёплой воды, Беатриче пытается стереть с себя постыдные следы произошедшего, липким отвращением застывшие комом в горле, алыми синяками рассыпавшиеся по коже, везде, где целовали его губы, где касались его руки.
Плоды гнилой любви со вкусом тлена — это всё, что осталось на увядшем, засохшем древе их уз. Беатриче понимает, что даже если бы захотела, уже не смогла бы их разорвать.
Название: The Garden of Sin
Фендом: Umineko no naku koro ni
Пейринг: Кинзо Уширомия/Беатриче Куадорианская
Рейтинг: PG 13
Жанр: гет, ангст, драма
Предупреждение: инцест
Размер: драббл
Статус: закончен
Аннотация: Плоды гнилой любви со вкусом тлена - это всё, что осталось на увядшем, засохшем древе их уз. Беатриче понимает, что даже если бы захотела, уже не смогла бы их разорвать.
читать дальше
Беатриче семь лет, и играя в шахматы с отцом, она впервые за долгое время выигрывает у него партию. Кинзо довольно улыбается, с гордостью любуясь своей умной не по годам дочерью. Они с Розой ровесницы, но Роза по-прежнему играет в куклы и с детской непосредственностью рассказывает о своих мечтах. Беатриче, погружаясь в красочные миры книг, также любит забыть о реальности, создавая в своих фантазиях светлые сюжеты о любви, магии и далёких странствиях. Беатриче часто представляет, как в будущем, овладев магической силой своей матери — Золотой Ведьмы, — она покинет остров. Вот только она никогда не решится рассказать отцу об этой наивной мечте, догадываясь, что тот вряд ли одобрит её желание.
Отец часто приходит к ней, развлекая разговорами и настольными играми. Порой Беатриче задаёт себе вопрос о том, почему же отец не может жить вместе с ней, почему всегда уходит куда-то? — но стоит таким мыслям появиться, как она настойчиво отталкивает их от себя. В конце концов, сейчас отец рядом с ней, а больше ничего и не нужно. Вот только взгляд отца, полный грусти, всякий раз, когда он смотрит на неё, навевает тоску.
Она прикрывает глаза, покачиваясь на волнах приятного голоса Кинзо, устраивая удобнее голову на его коленях, и слушает историю, сказку со счастливым концом. Девочка давным-давно знает, что такой поворот событий практически невозможен, вероятность стремится к нулю, но слишком хочется верить, что этот один на миллиард счастливый случай будет её.
Беатриче пятнадцать, и она ненавидит своё отражение в зеркале, как ненавидит и своё лицо в моменты, когда взгляд отца устремлён к ней. Кинзо засыпает её дорогими подарками, словно те способны заменить внешний мир, навсегда закрытый для неё, как и для любой птицы, запертой в клетке, такой тесной, что и крылья не расправить. Кинзо говорит ей ласковые слова, по-своему заботится, да и любит по-своему. В чём Беатриче не сомневается, так это в его любви — удушающей, как петля на шее висельника. В прошлом его чувства были другими, по крайней мере ей хотелось бы в это верить. В прошлом Кинзо видел в ней личность, родную дочь, а не реинкарнацию её покойной матери.
Искажения. С каждым годом их всё больше, подобно разветвлениям трещин на разбитых в порыве злости зеркалах. Искажения чувств, неправильность которых ощущается едва уловимо в отвращении, возникающем всякий раз, стоит задуматься всерьёз над своими переживаниями и желаниями.
Нормально ли ревновать давно почившую в могиле мать к родному отцу? Нормально желать заменить её и в то же время всем сердцем молить о том, чтобы отец наконец увидел в ней именно её, а не свою Золотую Ведьму?
В детстве она любила своё изящное, звучное имя «Беатриче», но спустя годы и это имя стало ненавистным. Словно давая ей это имя, отец сразу же перечеркнул и её право быть собой.
Беатриче восемнадцать. В день её совершеннолетия, отец принёс в подарок роскошное платье, украшенное вышитым золотыми нитками однокрылым орлом, и долго любовался Беато, наряженной в него. Беатриче знает, что это платье, пусть и запоздало, было сшито для другой женщины — той, что всякий раз безжалостно смотрит на неё из глубин зазеркалья, той, что дала ей жизнь ценой собственной жизни. Беатриче не знает, стоит ли праздновать день рождения, если тот одновременно является и днём смерти? Беатриче не знает, что чувствовал отец, даря ей это платье, но догадывается, видя пугающий безумный блеск в его глазах. Кинзо гладит её плечи, притягивая ближе, крепко обнимает, судорожно вдыхая запах её волос.
— Ты прекрасна, — шепчет он, — так похожа на неё…
Отец и раньше обнимал её, и в эти моменты она чувствовала себя счастливой.
Отец и раньше упоминал о её схожести с матерью, неосознанно взращивая в дочери несправедливую обиду на эту женщину, чьё лицо знакомо ей лишь по отражению в зеркале.
Но сейчас его действия совсем не похожи на те, что были прежде. И объятия его больше не укутывают успокаивающим теплом, а лишь вселяют тревогу непонятной страстностью с толикой горечи. Беатриче хочет вырваться, но лишь стыдливо отводит взгляд, вздрагивая в неловкой попытке отгородиться от его прикосновений, когда отец целует её шею, спускаясь к открытым ключицам.
— Подожди. — Она едва не произносит слово «отец», но прикусывает губу, не давая этому слову вырваться наружу, в тот же миг вспоминая, что ещё год назад он запретил называть его так, и всё же, даже спустя год, так непривычно звать его по имени. — Кинзо, остановись.
Вцепившись пальцами в простынь, она сильнее сжимает колени, дрожа всем телом, и отворачивает голову, только бы не видеть лица отца. Платье с тихим шуршанием опадает к её ногам, и, лишённая одежды, девушка чувствует себя особенно беззащитной, отчего лишь сильнее хочется сбежать, скрыться с глаз этого человека.
Она понимает, что уже не сможет считать его отцом, не сможет смотреть на него, как прежде — без страха и стыда. Не сможет вернуть то время, когда они безмятежно играли в шахматы и пили чай в увитой розами беседке.
В тот день она впервые увидела его слёзы, но уже не было сил удивляться, и даже подняться с постели ей удалось с трудом.
— Прости! Прости меня, Беатриче!
Сколько бы он ни раскаивался, Беатриче понимает, что случившееся сегодня однажды вновь повторится, ведь Кинзо также мечтает вернуть навеки потерянное прошлое. Лелея память об утраченной любви, он медленно погружается в преисподнюю. Презрение и страх неведомым образом смешиваются с сочувствием, запечатавшись в глубине её сердца, заменяя собой разбитую вдребезги любовь. И когда Кинзо протягивает к ней дрожащую руку, она резко отшатывается от него, вжимаясь в спинку кровати, подобно зверю, загнанному в ловушку и не способному больше обороняться, в панике застывшему перед охотником, несущим верную погибель.
Уже после, в душе, стоя под струями тёплой воды, Беатриче пытается стереть с себя постыдные следы произошедшего, липким отвращением застывшие комом в горле, алыми синяками рассыпавшиеся по коже, везде, где целовали его губы, где касались его руки.
Плоды гнилой любви со вкусом тлена — это всё, что осталось на увядшем, засохшем древе их уз. Беатриче понимает, что даже если бы захотела, уже не смогла бы их разорвать.
@темы: umineko no naku koro ni, фанфикшн