Автор: Шион-Они
Название: Невысказанное
Фендом: Звонок
Пейринг: Тояма Хироши/Садако Ямамура
Рейтинг: G
Жанр: гет, романтика, мистика
Размер: драббл
Статус: закончен
Аннотация: Воспоминания, что никогда не покидали, сиротливо спрятавшись на задворках сознания, ясно дают понять, что и в прошлом он чувствовал нечто подобное, когда смотрел на неё, когда прикасался к ней, мучаясь иррациональным страхом: коснуться - и лишь воздух сжать в сомкнутых пальцах. Иллюзия рассеется, исчезнет; также неожиданно, как девушка в черном, хранящая некую тайну в своем вечном молчании.
читать дальше
Как часто проводя ночи с женщинами, топя горечь в исступленной близости, касаясь их тел, он видел перед собой её, а в голове звучало её имя. Как часто ему хотелось вернуться в прошлое — туда, где ждала таинственная девушка с едва заметной улыбкой и отблеском печали в глубоком, задумчивом взгляде темно-карих глаз. Вернуться, и изменить это прошлое так, чтобы не потерять её.
Яркий белый свет бьёт в глаза, стоит разомкнуть веки. Привыкнув к свету, Тояма оглядывается вокруг, пытаясь прийти в себя и понять, где он оказался. Осмотревшись, он понял, что находится в больничной палате, о чем ясно свидетельствовала капельница, стоящая возле кровати, и неприятный запах хлорки и лекарств. Переведя взгляд, Тояма увидел девушку, склонившуюся у его постели. Похоже, она сидела здесь не первый час и от усталости задремала.
«Значит это не было предсмертной галлюцинацией,» — он улыбнулся, вспомнив последние события до потери сознания.
Тонкое платье, совсем не подходящее к холодному времени года, легкий аромат незрелого лимона, и руки, держащие в крепких объятиях. Совсем как когда-то…
Тояма мечтал умереть именно на её руках.
Пальцы холодные, как лёд, кожа белая, почти прозрачная, и лицо все то же. Она совсем не изменилась, все такая же как прежде, словно и не проходило этих двадцати шести лет, казавшимися Тояме мучительной вечностью.
И это кажется чем-то ненормальным. Не может человек совсем не измениться внешне за столь долгий промежуток времени. И если бы не последняя встреча, если бы он не потерял сознание прямо на ее руках, перед этим услышав в своей голове её такой родной голос, и те слова, что показались игрой больного воображения: «Садако переродилась», — то скорее решил бы, что эта девушка — её дочь, если и вовсе не внучка.
Садако кажется слишком ненастоящей, чтобы быть живым человеком, и в то же время слишком живой, чтобы оказаться призраком. Она словно балансирует на грани живого и неживого.
Воспоминания, что никогда не покидали, сиротливо спрятавшись на задворках сознания, ясно дают понять, что и в прошлом он чувствовал нечто подобное, когда смотрел на неё, когда прикасался к ней, мучаясь иррациональным страхом: коснуться — и лишь воздух сжать в сомкнутых пальцах. Иллюзия рассеется, исчезнет; также неожиданно, как девушка в черном, хранящая некую тайну в своем вечном молчании.
Девушка в черном — символ несчастья, символ беды.
Она не скажет ни слова, и лишь будет ненадолго появляться на сцене в особо значимые моменты. Длинное черное платье создаст резкий контраст с алебастровой кожей актрисы, а лицо её выразит задумчивость, углубленность в мысли, что неведомы другим. В конце спектакля девушка в черном подойдет к микрофону, раскроет губы, — и свет резко погаснет, ознаменовывая окончание пьесы; а с губ девушки не сорвется ни слова, и для зрителей так и останется загадкой: что же хотела сказать девушка в черном?
Сигэмори оказался на редкость проницателен, определив тогда, в прошлом, для Садако эту роль.
Что же не успела сказать девушка в черном?
Что не успела сказать Садако?
Не стал ли груз невысказанных слов той самой проклятой записью на пленке? Её завещанием миру.
Её желание — быть услышанной, быть понятой и принятой этим миром, что всегда оставался враждебным, вселяющим страх с осколками ненависти. Желание обретшее плоть, получившее форму смертельного вируса.
Садако открывает заспанные глаза и тепло улыбается глядя на Тояму. И улыбка её кажется мужчине эфемерной, как и сама девушка-призрак, сидящая на стуле у его постели.
Сколько раз он видел её во снах… Чаще — в кошмарах, после которых просыпался в холодном поту, но потом вновь хотел погрузиться в тот ужасный сон, лишь бы только снова её увидеть.
Страх и любовь сосуществуют.
Она склоняется над ним, накрывая прохладной бледной ладонью его руку.
«Тояма, я вернулась,» — её голос звучит в его голове, совсем как тогда. Даже спустя столько лет, Тояма не смог забыть момент её первого и единственного признания. Слова из глубины сердца, переданные прямо в разум, запечатлевшиеся в нем навсегда. Слова, которым незачем быть произнесенными вслух.
В глазах щиплет от непрошеных слёз, и движения с трудом удаются из-за еще не прошедшего окончательно действия анестетиков; но Тояма сжимает узкую ладонь девушки в своей руке, другой рукой касаясь её лица, проводя пальцами по бледным щекам, губам, длинным черным волосам, — лишь бы убедиться, что происходящее реально, а не очередной сон усталого разума.
«Даже если ты — иллюзия, прошу, не исчезай.»
И спросить хочется столь о многом, но слова застревают комом в горле, так и не вырвавшись на волю.
Девушка в черном никогда не отвечала на вопросы.
— С возвращением.
И в мягкой улыбке Садако, Тояма находит ответ на самый важный вопрос — она тоже скучала.