Автор: я (Шион-Они; Hitomi_Otori)
Название: Счастье в неведении.
Фэндом: Евангелион
Рейтинг: NC 17
Жанр: слэш, angst, PWP
Пейринг: Икари Гендо/Икари Синдзи
Предупреждения: ченслэш, ООС, изнасилование, инцест
Размер: драббл
Статус: завершен
Сколько раз он спрашивал себя - почему отец ненавидит его? Почему он бросил его, а потом, через много лет Синдзи понадобился этому человеку, лишь как пилот Евангелиона? Почему после стольких лет их разлуки, отец так ни разу и не поинтересовался, как жил мальчик до момента их встречи? Почему они практически ни разу так и не поговорили нормально? Может, просто не могли подобрать подходящих слов? Или просто потому что слишком похожи? Синдзи никогда бы этого не признал, никогда бы не согласился с этим.
Он хочет задать этому человеку столько вопросов, но всякий раз, когда предоставляется такая возможность, он не в состоянии вымолвить ни слова. Он просто боится. Боится узнать ответ. Так ведь намного легче. Жить ни о чем не спрашивая, не пытаясь понять мотивы тех или иных поступков. Просто делать то, что говорят. Так спокойнее.
Когда Гендо грубо прижимает его к кровати, крепко держа запястья мальчика у того над головой - Синдзи молчит. Он не понимает, что происходит. Не понимает, почему это происходит. Спрашивать бессмысленно, поэтому он просто пытается освободиться, оттолкнуть отца, за что получает сильную пощечину. Гендо хмуро смотрит на своего сына. Синдзи отворачивает голову, почему-то он не может выносить взгляд отца. Не может долго смотреть в его глаза. Он боится того, что может увидеть в этом холодном, бесстрастном взгляде.
Синдзи крепко сжимает зубы, не давая языку отца проникнуть в свой рот, когда мужчина жестко целует его. Глаза мальчика застилает пелена слез. Страшно. Страшно от непонимания происходящего. Страшно из-за неизвестности того, что последует за этим поцелуем. Вернее, Синдзи знает, что обычно происходит после, но не хочет верить, что так все и случится. Ведь не может же отец и правда сделать с ним такое? Пусть он бросил Синдзи, пусть он даже и ненавидит его, но все же он - отец. Они связаны кровно в конце концов, так что такое развитие событий просто невозможно, невообразимо! Это просто уловка. Какая-то психологическая проверка, так ведь? Сейчас Икари отпустит сына, вытрет тыльной стороной ладони рот и одарив мальчика столь привычным безразличным взглядом, возможно даже похвалит его, скажет, что он прошел испытание. А потом уже объяснит, что к чему.
Эта неловкая надежда треснула, когда мужчина начал вылизывать его шею, одной рукой пробравшись под рубашку, проводя ладонью от живота к груди, другой рукой продолжая сжимать тонкие запястья мальчика. Надежда окончательно разбилась, рассыпавшись осколками, когда Икари растегнул ремень на его брюках и снял их, после переходя к нижнему белью.
- Не надо! - вскрикнул Синдзи, в очередной раз попытавшись вырваться из стальных обьятий отца.
Мужчина быстрым движением срывает с мальчика рубашку, не желая возиться с пуговицами. Синдзи сильнее зажмуривает глаза и сжимает зубы, не давая отчаянному крику вырваться наружу.
"Почему?" - думает шатен, когда руки отца грубо касаются его тела.
Хотелось бы знать ответ и в то же время приходит понимание того, что это знание не приведет ни к чему хорошему. Так что, лучше уж и не знать вовсе. Так ведь будет лучше, правда?
Мужчина переворачивает сына на живот и стягивает кожаным ремнем, снятым со своих брюк, запястья мальчика у того за спиной.
Страх, обида, непонимание переполняют Синдзи, когда он обнаженный стоит на коленях со связанными руками перед своим отцом. Дрожь пробирает хрупкое тело, мальчик ощущает что-то соленое на губах. Слезы. Их уже не получается сдерживать.
Мужчина нежно проводит рукой по его лицу. Держа за затылок, притягивает к себе для поцелуя. Слабая попытка вырваться, быстро пресекается.
- Зачем, отец? - дрожащий вопрос, неловко сорвавшийся с губ. А на губах только горечь, смешанная со страхом. Тот же страх в синих глазах. Ранее переполненный ненавистью, теперь же всю его сущность переполняет этот дикий, животный страх.
В ответ молчание. В комнате на какой-то миг воцаряется тишина, нарушаемая лишь шорохом простыней и дыханием двух участников сей безмолвной сцены.
Гендо сосредоточено смотрит на своего сына, будто обдумывая дальнейшие действия, словно мысленно решая какую-то головоломку. Бездействие длится недолго. Мальчик успевает лишь тихо вскрикнуть, когда отец валит его на кровать. Звук растегиваемой ширинки заставляет Синдзи содрогнуться. Уже сейчас. Прямо сейчас это произойдет. Беспомощность, полное бессилие, невозможность хоть как-то остановить происходящее. Невозможность спастись.
Склонившись над сыном, мужчина касается пальцами его подбородка, а после утыкается ими в крепко сжатые губы. Синдзи понимает чего от него добиваются, но не может заставить себя это сделать. Больше всего на свете сейчас ему хочется убежать. Куда угодно, только подальше отсюда. Подальше от отца.
- Открой рот, - спокойный, как всегда ледяной тон. Бесполезно сопротивляться. Лучше молча повиноваться. Просто, как обычно, сделать то, что от него требуют. Все равно нет никакой другой альтернативы.
Шатен размыкает губы, позволяя пальцам отца проникнуть внутрь. В этот момент, Синдзи очень хочется посильнее укусить эти пальцы, хозяйничующие у него во рту. Хочется, но нельзя.
- Не бойся, - не лучшие слова для такого момента. Не лучшие слова для отца, собирающегося изнасиловать собственного отпрыска.
Мальчик судорожно вздыхает, когда смоченые его же слюной пальцы проникают в его тело. Медленно, будто боясь навредить. Осторожные, подготавливающие движения. Пока боли не чувствуется, только немного неприятно от незнакомых ощущений. Позже к двум пальцам присоединяется третий. Синдзи прикусывает губу. Не больно. Совсем не больно. Можно ведь перетерпеть, переждать. Нужно лишь успокоиться, подумать о чем нибудь хорошем, отвлечься. Но вот только такой метод релоксации не помогает. И никакое самовнушение не работает.
Жалкий всхлип срывается с губ, когда пальцы резко покидают вход. Мальчик не может сдержать крик, когда отец начинает проталкивать в него свой член. Теперь уже место неприятных ощущений, занимает самая что ни есть настоящая боль. И хотя Гендо старается действовать аккуратно, Синдзи не знает куда ему деваться от этого ужасного ощущения, будто его тело разрывают изнутри, будто он сам сейчас порвется на две части. Полностью войдя в сына, мужчина останавливается на несколько секунд, давая мальчику привыкнуть к своему присутствию внутри. Вот только не понимает, что привыкнуть к этому невозможно. Для Синдзи невозможно. Мальчик рыдает, кусая губы, и сквозь эти рыдания, вырываются дрожащие мольбы.
- Пожалуйста хватит! За что? Я делал все, как ты говорил! Зачем все это? Что? Что я сделал? Почему?
Бессмысленные вопросы, ответы на которые он все равно никогда не получит. Бесполезные слезы, не способные разбить равнодушие отца.
Мальчик может лишь рыдать, когда мужчина начинает двигаться в его теле. Кричать, пока голос не охрипнет. Каждый последующий толчок пронзает все тело болью, близкой к агонии. Все, что остается - уткнуться лицом в подушку и сжать покрепче зубы; надеяться, что это поскорее прекратится. Рукой отец обхватывает его вялый член и начинает медленно надрачивать. Только о каком вообще возбуждении может быть речь? Какое может быть удовольствие, когда твое тело рвут на куски? Единственные чувства, переполняющие Синдзи в этот момент - отвращение, боль, ненависть к собственной беспомощности.
С последним толчком, мужчина изливается в сына. Вытащив обмякшую плоть из тела Синдзи, мужчина тяжело дыша откинулся на измятую постель.
Мальчика трясет от боли, как физической, так и душевной. Он все еще не может, нет, попросту не хочет верить, что все, только что произошедшее было взаправду. Из раскрытого ануса вытекает горячая сперма, смешанная с кровью. Затекшие руки сводит судорогой. К горлу подкатывает тошнота.
- Развяжи, - хрипло просит Синдзи.
Мужчина приподнимается на локтях и освобождает руки мальчика от ремня. На запястьях остаются красные следы, которые после станут синяками. Гендо с неожиданной нежностью касается занемевших запястий сына. Еще больше Синдзи неожидал увидеть чувство вины в его холодных черных глазах.
- Так было нужно, - безразличные слова. Вместо извинений, которые впрочем бессмысленны. Есть вещи, которые нельзя простить.
Мальчик опускает взгляд. Капли слёз падают на сжатые кулаки.
- Уходи.
Мужчина не видит смысла противиться этой просьбе, напротив, сейчас, уйти - лучше всего. Поднявшись с кровати, Гендо начал приводить себя в порядок, в то время, как его сын ничком лежал в постели, стараясь даже не смотреть в сторону отца.
Стук закрывшейся двери отдался гулом в ушах. Лишь тихие всхлипы звучали слишком громко в звенящей тишине.
Он никогда не решится узнать правду. Понять, почему отец поступил с ним так. Но это и хорошо. Некоторых вещей лучше и вовсе не знать. Легче. Так он всегда думал. Теперь же пришло понимание того, что счастье в неведении - всего лишь самообман.